Ник О`Донохью - Ветеринар для Перекрестка

К этому времени колледж уже заключил новый трехлетний контракт с доктором Трулавом, получил он и несколько грантов. Так что ничего плохого с Трулавом не случилось, и на выпускных торжествах в ответ на поздравления по поводу его педагогических успехов он даже произнес трогательную речь о долге преподавателя перед студентами. Бидж показалось, что она слышала, как Конфетка хихикнул.

Дэйв принял приглашение на должность преподавателя-исследователя в Корнелльском университете. Через три года, думала Бидж, он станет грозой студентов и начнет лысеть, и та безоглядная дерзость, которая спасла жизнь грифону, будет проявляться все реже и реже…

Ли Энн, несмотря на все ее причитания по поводу неудач, оказалась обладательницей самого высокооплачиваемого места и к тому же с перспективой партнерства в фирме. Ее новый босс почему-то решил, что она может работать абсолютно с любыми пациентами в его клинике для мелких животных — Ли Энн всем говорила, что больших животных она больше видеть не может.

Когда Ли Энн позвонила Бидж, выяснилось, что решающим в ее интервью по поводу работы оказалось появление агрессивного ротвейлера: она на него просто прикрикнула, и собака присмирела. «Биджи, после волка-оборотня ротвейлер — это просто чихуахуа-переросток».

Анни решила отправиться в Чад и принять участие в программе помощи пострадавшему от неурожая району с чрезвычайно отсталым сельским хозяйством. Она откровенно и не смущаясь обратилась к однокурсникам с просьбой о помощи и финансовых взносах и не поленилась собственной рукой написать благодарственные письма всем, кто откликнулся.

Все однокурсники Бидж нашли работу.

Сама она не обращалась никуда. До самого недавнего времени она вообще не верила, что доживет до получения диплома.

Именно об этом она и размышляла, направляясь к выходу, когда, завернув за угол, столкнулась с кем-то.

Лори подняла ее рассыпавшиеся пакеты:

— На этот раз виновата ты.

Бидж думала иначе, но только сказала:

— Рада видеть тебя снова. — Лори была в отпуску: как говорили, ухаживала за больным родственником.

— Я недавно виделась с Асту… с грифоном. Он совсем поправился. — Ее взгляд был полон благодарности.

— Это хорошо, — смутившись, ответила Бидж.

— Это чертовски больше, чем просто «хорошо». Ты только подумай, как много он значит для… для того мира. Теперь перед Бидж была прежняя Лори.

— Я рада, что моя помощь пригодилась.

— Пригодилась, и еще как. — Лори бросила взгляд на пакеты: — Снова собираешь вещички? Помнишь, как мы встретились в тот раз?

— И ты сказала, что меня хочет видеть доктор Доббс. — Всего месяц назад? Неужели только месяц?

— Plus ca change, — сказала Лори, — plus ca reste la meme chosenote 25. Тебя хочет видеть доктор Доббс. — И добавила лукаво: — Счастливица.

— Спасибо. — Бидж достаточно хорошо знала Лори и ее шуточки: просто способ внести какой-то интерес в скучную жизнь.

Надпись на двери была та же самая. Таким же был и кабинет Конфетки, и он сам — или не совсем? Бидж постучала в полуоткрытую дверь.

— А, старушка Бидж, — приветствовал ее Конфетка. — Входи.

На этот раз Бидж совсем не волновалась. Хоть ей и было чуть больше двадцати, она чувствовала себя умудренной опытом и не склонной нервничать по пустякам: что еще могло ей встретиться в жизни такого, что могло бы ее удивить?

— А я-то думал, что ты, как и все остальные, давно уехала. Проводила ты однокурсников?

— Да, всех. Анни уехала последней, сегодня утром. Конфетка кивнул:

— Она заходила перед отъездом. Оставила свой новый адрес и просила связать ее со всеми ветеринарами, работающими в животноводстве, кого я только знаю. Ей предстоит сделать еще кучу прививок и распроститься с абсолютно здоровым аппендиксом, прежде чем ее пустят в джунгли. — Конфетка удивленно помотал головой: — Спокойна, как утреннее солнышко. Никакие ужасы впереди не смущают ее ни в малейшей мере.

— Вы неправильно о ней судили, — ответила Бидж.

— Вот как? — Лицо Конфетки было бесстрастным.

— Вы думали, что ее вера, — Бидж споткнулась на этом слове: и почему это говорить о вере всегда так неловко? — делает ее ограниченной. На самом деле она сделала Анни смелой и доброй, хотя иногда и наивной — в этом вы правы. Только ее наивность ничему не мешала, и мы — остальные — не смогли бы пройти через все испытания без Анни.

— Очко в твою пользу, — сокрушенно скривился Конфетка.

— Но вы были правы относительно других вещей. Вы хотели, чтобы Дэйв повзрослел и перестал быть безответственным. Вы хотели, чтобы Ли Энн поняла свою настоящую цену и перестала чувствовать себя неполноценной из-за своего деревенского воспитания. Мне кажется, для этого вы и взяли их на практику на Перекресток.

— И это прекрасно сработало.

— Но одновременно вы и ошибались насчет них. Не будь Дэйв таким вундеркиндом, грифон не выжил бы, и деревенские корни Ли Энн очень пригодились ей, когда пришлось иметь дело с кентаврами.

— Я искренне рад, — сухо заметил Конфетка, — что есть кому поучить меня уму-разуму. Вот теперь я чувствую разницу — раньше я был для тебя учителем, а стал просто коллегой.

— Вы же всегда хотели, чтобы я говорила вам, что думаю.

— Чтобы научить тебя чему-то, я должен знать, что ты поняла правильно, а что — нет.

— Это гораздо труднее, чем просто учить.

— Конечно, труднее, — согласился Конфетка, — но это и есть настоящая школа. Все остальное — обыкновенная зубрежка.

Бидж обдумала услышанное.

— Я рада, что вы так смотрите на вещи. Так готовы вы выслушать, что я думаю? Конфетка криво улыбнулся:

— Ну, в этом я не особенно уверен. Иметь с тобой дело теперь нелегко.

— Хотите вы узнать результаты моего повторного генетического тестирования?

Конфетка замер, потом еле заметно кивнул:

— Выкладывай.

— Результат отрицательный, — сказала Бидж спокойно. События развивались совсем не так уж гладко: тест повторили дважды, и вся лаборатория в Дьюкском университете ползала перед ней на брюхе: результат первого тестирования, должно быть, следствие ошибки… абсолютно непонятно, как такое могло случиться… благодарение Богу, она не совершила ничего непоправимого… Подтекст этого всего сводился к одному: не подавай на нас в суд, пожалуйста, не подавай! Иисус, Гермес, Гиппократ и кто там еще — защитите нас от судебного иска!

— Ну и хорошо, — со вздохом сказал Конфетка.

— Как вы узнали о моей матери?

— На самом деле это результат нарушения медицинской этики. — Конфетка откинулся в кресле, чувствуя себя явно лучше. — Мы вели совместные исследования кое с кем из Дьюка — ты же знаешь.